(По страницам православного журнала для молодежи "Отрок. UA" 4-2004)
Исстари на Руси было принято молиться о защите и спасении воинов, уходящих на ратный подвиг во имя Отечества.
Есть мнение, особенно среди ученых-атеистов, что молитва - это всего лишь особого рода психологическая самопомощь, благодаря которой человек подсознательно настраивается на определенную модель поведения и таким образом наиболее адекватно реагирует на то, что происходит с ним в жизни. Между тем известны случаи, когда скорее всего, только молитвой можно объяснить необычную везучесть человека на войне. Причем, я сам был тому свидетелем.
Для тех, кто рос в Москве в предвоенные годы, Бога не существовало. Конечно, мы знали это слово, но не представляли, что за ним кроется. В газетах о Всевышнем тогда не писали, взрослые в разговорах его не поминали, а со старушками, ходившими в церковь, молодежь никаких дел не имела. Когда в 43-м меня и моего закадычного дружка Петьку Пирогова призвали в армию, провожать нас пошла только его мать, тетя Паша, отпросившаяся с фабрики. Моя работала на авиамоторном заводе, находившемся на военном положении, а наши отцы погибли в московском ополчении в 41-м.
Тетя Паша была верующей и перед войной даже ходила пешком на богомолье в Троице-Сергиеву лавру за семьдесят километров в Загорск. А тогда, в 43-м, она поставила нас с Петькой в неловкое положение. Призывной пункт находился в нашей бывшей школе на Соколиной горе. Школьный двор окружал высокий забор из металлических прутьев. За ним по асфальтированной площадке тоскливо бродили десятка три худых парней - призывников в обезлюдевшей Москве было мало.
Когда мы подошли к калитке, где стоял часовой, тетя Паша крепко прижала нас с Петькой к груди и никак не хотела отпускать. Нет, она не плакала, а только беззвучно шептала молитвы. Парни же глазели на нас со школьного двора и хихикали. В общем, кое-как мы распрощались с ней, и вскоре я забыл об этом эпизоде. Правда, потом, когда мы проходили санобработку и мылись под холодным душем, я обратил внимание на маленький клеенчатый мешочек, висевший на шнурке у Петьки на шее. Я спросил, что в нем, и мой дружок, смутившись, ответил, что там его адрес, чтобы сообщили матери, если с ним что-нибудь случится.
Как достаточно грамотные - окончили девять классов - мы с Петькой попали в артиллерию. Он - наводчиком, а я - заряжающим печально знаменитой "сорокапятки", противотанкового орудия калибра 45-мм, прозванного бойцами "Прощай, Родина": его хватиало не больше, чем на три танка. А дальше начались настоящие чудеса. Во-первых, мы с Петкой оказались в одной батарее и даже в одном расчете, что в военной круговерти было неслыханной удачей. Но главным было другое. Мы оба провоевали противотанкистами - так тогда нас называли- всю войну, сменили четыре орудия - после первой "сорокапятки" остальные были покруче, как теперь говорят, - 76-миллитровки, но сами ни разу не были ранены. Хотя попадали в такие переделки, из которых выйти живым было немыслимо.
Однажды, когда вели дуэль с немецкой "пантерой", ее болванка пробила щит нашего орудия между Петькой и мной, однако мы остались целехоньки и все-таки подбили зверюгу. И что свосем уже невероятно - в нашем расчете никто не погиб, хотя раненые, конечно, были. В дивизионе нас прозвали "заговоренными", и попасть в наш расчет охотников всегда было предостаточно. Сами просились, хотя Петька (он стал командиром орудия) был очень требователен и гонял номеров до седьмого пота.
После окончания войны я демобилизовался, а мой друг получил офицерское звание и остался в армии. Наши пути разошлись. Встретились мы случайно, три года назад в парке Горького, где 9 мая в День Победы собираются фронтовики. После этого виделись часто, вплоть до его кончины в прошлом году. Так вот, однажды мой друг, полковник в отставке, совершенно серьезно сказал мне, что нас всю войну оберегали молитвы его матери. Оказывается, провожая сына, тетя Паша повесила ему на шею в клеенчатом мешочке образок, освященный в Троице-Сергиевой лавре. А потом всю войну не меньше трех раз в неделю ездила по вечерам в Елоховскую церковь - как раньше называли кафедральный собор Богоявления на Елоховской улице в столице - и молилась Богоматери, прося защитить ее сына и всех ратных товарищей его.
Спорить с Петром Михайловичем я не стал, хотя, признаюсь, тогда не слишком-то поверил в то, что молитва искренне верующей матери могла спасать нас от пуль и снарядов на протяжении двух лет кровавой мясорубки. Хотя наше с Петькой везение для противотанкиста просто фантастика, если не сказать - чудо.
Феномен защитного эффекта молитвы действительно существует. Нам не дано знать, каков его механизм. Но невольно приходит на ум то, что на Руси исстари верили в Ангела Хранителя, который и спасает от, казалось бы, неминуемой гибели. Здесь мы тоже видим нечто подобное. Только спасительная сила, призванная молитвами, действует не одноразово, а как бы постоянно стоит на страже, оберегая вверенного ее попечению человека. Скорее всего, потому что тот, кто об этом просит, заслуживает милость Всевышнего.
Анатолий Алексеев
И хотя мы в настоящее время, Слава Богу, живем в мирное время, но всякого рода опасности подстерегают и нас всех и детей наших. Понятно, как нужна им постоянная родительская духовная опека - заступные молитвы за чады наша, где мы горячо молим Господа: "... Сохрани их под кровом Твоим святым от летящей пули, стрелы, меча, ножа, огня, потопа, от смертоносной язвы и от напрасной смерти. ..."
Источник изображения dobrochan.ru
Исстари на Руси было принято молиться о защите и спасении воинов, уходящих на ратный подвиг во имя Отечества.
Есть мнение, особенно среди ученых-атеистов, что молитва - это всего лишь особого рода психологическая самопомощь, благодаря которой человек подсознательно настраивается на определенную модель поведения и таким образом наиболее адекватно реагирует на то, что происходит с ним в жизни. Между тем известны случаи, когда скорее всего, только молитвой можно объяснить необычную везучесть человека на войне. Причем, я сам был тому свидетелем.
Для тех, кто рос в Москве в предвоенные годы, Бога не существовало. Конечно, мы знали это слово, но не представляли, что за ним кроется. В газетах о Всевышнем тогда не писали, взрослые в разговорах его не поминали, а со старушками, ходившими в церковь, молодежь никаких дел не имела. Когда в 43-м меня и моего закадычного дружка Петьку Пирогова призвали в армию, провожать нас пошла только его мать, тетя Паша, отпросившаяся с фабрики. Моя работала на авиамоторном заводе, находившемся на военном положении, а наши отцы погибли в московском ополчении в 41-м.Тетя Паша была верующей и перед войной даже ходила пешком на богомолье в Троице-Сергиеву лавру за семьдесят километров в Загорск. А тогда, в 43-м, она поставила нас с Петькой в неловкое положение. Призывной пункт находился в нашей бывшей школе на Соколиной горе. Школьный двор окружал высокий забор из металлических прутьев. За ним по асфальтированной площадке тоскливо бродили десятка три худых парней - призывников в обезлюдевшей Москве было мало.
Когда мы подошли к калитке, где стоял часовой, тетя Паша крепко прижала нас с Петькой к груди и никак не хотела отпускать. Нет, она не плакала, а только беззвучно шептала молитвы. Парни же глазели на нас со школьного двора и хихикали. В общем, кое-как мы распрощались с ней, и вскоре я забыл об этом эпизоде. Правда, потом, когда мы проходили санобработку и мылись под холодным душем, я обратил внимание на маленький клеенчатый мешочек, висевший на шнурке у Петьки на шее. Я спросил, что в нем, и мой дружок, смутившись, ответил, что там его адрес, чтобы сообщили матери, если с ним что-нибудь случится.
Как достаточно грамотные - окончили девять классов - мы с Петькой попали в артиллерию. Он - наводчиком, а я - заряжающим печально знаменитой "сорокапятки", противотанкового орудия калибра 45-мм, прозванного бойцами "Прощай, Родина": его хватиало не больше, чем на три танка. А дальше начались настоящие чудеса. Во-первых, мы с Петкой оказались в одной батарее и даже в одном расчете, что в военной круговерти было неслыханной удачей. Но главным было другое. Мы оба провоевали противотанкистами - так тогда нас называли- всю войну, сменили четыре орудия - после первой "сорокапятки" остальные были покруче, как теперь говорят, - 76-миллитровки, но сами ни разу не были ранены. Хотя попадали в такие переделки, из которых выйти живым было немыслимо.
Однажды, когда вели дуэль с немецкой "пантерой", ее болванка пробила щит нашего орудия между Петькой и мной, однако мы остались целехоньки и все-таки подбили зверюгу. И что свосем уже невероятно - в нашем расчете никто не погиб, хотя раненые, конечно, были. В дивизионе нас прозвали "заговоренными", и попасть в наш расчет охотников всегда было предостаточно. Сами просились, хотя Петька (он стал командиром орудия) был очень требователен и гонял номеров до седьмого пота.
После окончания войны я демобилизовался, а мой друг получил офицерское звание и остался в армии. Наши пути разошлись. Встретились мы случайно, три года назад в парке Горького, где 9 мая в День Победы собираются фронтовики. После этого виделись часто, вплоть до его кончины в прошлом году. Так вот, однажды мой друг, полковник в отставке, совершенно серьезно сказал мне, что нас всю войну оберегали молитвы его матери. Оказывается, провожая сына, тетя Паша повесила ему на шею в клеенчатом мешочке образок, освященный в Троице-Сергиевой лавре. А потом всю войну не меньше трех раз в неделю ездила по вечерам в Елоховскую церковь - как раньше называли кафедральный собор Богоявления на Елоховской улице в столице - и молилась Богоматери, прося защитить ее сына и всех ратных товарищей его.
Спорить с Петром Михайловичем я не стал, хотя, признаюсь, тогда не слишком-то поверил в то, что молитва искренне верующей матери могла спасать нас от пуль и снарядов на протяжении двух лет кровавой мясорубки. Хотя наше с Петькой везение для противотанкиста просто фантастика, если не сказать - чудо.
Феномен защитного эффекта молитвы действительно существует. Нам не дано знать, каков его механизм. Но невольно приходит на ум то, что на Руси исстари верили в Ангела Хранителя, который и спасает от, казалось бы, неминуемой гибели. Здесь мы тоже видим нечто подобное. Только спасительная сила, призванная молитвами, действует не одноразово, а как бы постоянно стоит на страже, оберегая вверенного ее попечению человека. Скорее всего, потому что тот, кто об этом просит, заслуживает милость Всевышнего.
Анатолий Алексеев
И хотя мы в настоящее время, Слава Богу, живем в мирное время, но всякого рода опасности подстерегают и нас всех и детей наших. Понятно, как нужна им постоянная родительская духовная опека - заступные молитвы за чады наша, где мы горячо молим Господа: "... Сохрани их под кровом Твоим святым от летящей пули, стрелы, меча, ножа, огня, потопа, от смертоносной язвы и от напрасной смерти. ..."
Источник изображения dobrochan.ru
Комментариев нет:
Отправить комментарий